[1844 г.]

В начале лета тысяча двести шестидесятого (1844) года начальник русских — проклятый салдар Воронцов собрал отряды своих многобожников и двинулся в сторону города Чиркея. Услышав об их продвижении, повелитель правоверных Шамиль выступил, было в поход, но, узнав, что сила проклятых врагов ныне вдвое больше, чем прежде, счел за благо эвакуировать жителей Салатавии. Завершив их эвакуацию, Шамиль повернул затем в область Алмака. В результате город Чиркей и прочие населенные пункты Салатавии попали в руки неверных.

Жители Чиркея были разделены тогда на две группы. Одна находилась на стороне повелителя правоверных Шамиля. Другая — стояла вместе с врагами мусульманской религии. Что касается русских, то они, предав Чиркей огню, разрушили его, не оставив камня на камне.

[1844 г.]

По прошествии довольно длительного промежутка времени проклятые враги вновь пришли в движение. Они начали подниматься в горы по Буртунайской дороге с целью захватить город Анди.. Повелитель правоверных Шамиль с полками единобожников вступил тогда на путь войны, имея рядом подобных львам благородных наибов, готовых на глазах у имама - пожертвовать своим II душами ради того, чтобы сохранить названный исламский центр. В числе этих наибов были: кадий Галбац Каратинский —набожный ученый, подобный рыкающему льву; опора имама и правоверных кадий Абакар Аргванийский — свидетель принесения присяги [всем трем] имамам-борцам за веру, участник всех собраний, человек, который претерпел все мыслимые несчастья из-за того, что затянул на себе пояс шариата; подобный Халиду ибн ал-Валиду дерзкий волк Хаджпмурпд — леи божий, напущенный на неверных и врагов ислама, символ нападения на тиранов и отступников, умелый предводитель конных и иных отрядов, воинственный борец за веру; превосходный ученый Гитин Данухский— отчаянный храбрец.

Когда повелитель правоверных Шамиль увидел, что войска многобожников многочисленны, он приказал поджечь город Анди и андийские селения. Вскоре в большой силе подошли и сами многобожники. Мусульмане были не в состоянии оказывать им сопротивления и многобожники вступили в названный город, но он был уже сожжен. Многобожники двинулись тут в направлении группы мусульман, которая стояла вместе с имамом Шамилем на краю горы, принадлежащей селению Тандо (тандал). Названная группа, однако, не вступая в бой, обратилась вдруг в позорное бегство, в результате чего рядом с имамом осталось тогда лишь порядка десяти сподвижников. Это в свою очередь, привело к тому, что силы, объединенные вокруг Шамиля, рассыпались, и он возвратился в Чечню просить помощи у чеченцев.

Проклятый салдар Воронцов, простояв в Анди около месяца, направился затем во главе авангарда своего войска к селению Дарго, которое тогда было также уже сожжено. Воронцов-салдар встал там лагерем. Арьергард же его войск оставался еще на Андийских горах, вместе со своими пушками, палатками и прочим провиантом.

Борцы за веру поспешили тут к дороге, по которой продвигались многобожники, чтобы напасть на них из лесу, который находился вокруг. Они устроили в этом лесу засаду и начали следить. Наконец, мусульманам представились удобный момент и возможность погубить врагов. Они напали на неверных, и те обратились в бегство, бросая свою казну и оставляя свои пушки. Мусульмане тогда очень сильно потрясли их.

Проклятые многобожники простояли в Дарго несколько дней. Наконец их одолел голод, а сердца их поразил страх. Они начали бежать, а мусульмане стали преследовать их и избивать. Обстреляв многобожников, из лесу и справа, и слева, они вступали в рукопашные сражения с ними. В результате всего этого, при помощи Аллаха большое количество последних было перебито.

Многобожники были тогда столь сильно напуганы, что не смели оказывать сопротивление нападавшим на них мусульманам и ударам их сабель. Так дело обстояло в течение трех дней и ночей, пока, наконец, последние из числа бегущих не добрались до крепости Хасавюрт.  В том сражении было убито несколько тысяч многобожников. Мусульмане, кроме того, захватили столь огромную добычу, что о подобной ей до сих пор никогда и не слышали. Далее, в том сражении, происшедшем зимой тысяча двести шестидесятого (1844) года, пал мучеником за веру шедший по пути истины наиб Сухайб. Да помилует его Аллах!

Через небольшой промежуток времени Шамилю пришло на ум поднять людей и выступить в сторону Цудахарского и Акушинского вилаятов. Целью его было подтолкнуть цудахарцев и акушинцев к принятию шариата и укрепить их в неприязни к врагам мусульманской религии. Итак, Шамиль повел свое войско. Остановился он у Акуша, а затем около Балхара и Цудахара. Акушинцы, балхарцы и цудахарцы выказали имаму вначале полное повиновение. Когда, однако, к ним на помощь прибыли неверные, то они все вместе вероломно изменили Шамилю и тогда воины имама были вынуждены бежать назад. При этом каждый, кто встречался на пути отступавших борцов за веру, вступал с ними в сражение, и это в то время, когда отряды местных тиранов и неверных с боем преследовали их. Продолжалось все это до тех пор, пока воины ислама не дошли до Кородинского моста.

Враги встали, затем лагерем на восточном берегу реки, а войска имама — на западном. Простояли они там целую неделю, ведя взаимный обстрел и сражаясь. Кстати, у Кородинского же моста во время вечерней молитвы пал мучеником за веру известный ученый Исиниль Мухаммад из Итля. Было там убито тогда и множество неверных.

По милости всевышнего Аллаха в сердца неверных был, наконец, вселен страх. Они повернули назад. Мусульмане же стали тут их, отступающих, преследовать. Они сражались с этими многобожниками до тех пор, пока не достигли Дарада-мурадинского горного прохода.

Произошли эти события в том же тысяча двести шестидесятом (1844) году.

[1845 г.]

По прошествии времени имам Шамиль направил мусульманские войска к городу Чох. Командиром над ними он назначил тогда Даниялсултана. Причиной же их отправки было то, что жители Чоха, руководствовавшиеся ранее указаниями имама, чрезмерно возгордясь, перешли все границы. Произошло все это из-за принятия чохскими вельможами наград и подарков от проклятого генерала Аргутинского.

 Двигавшиеся к Чоху воины имама встали лагерем на Ходобской равнине (майдан), откуда командующий мусульманским войском Даниялсултан отправил чохцам письмо. В нем он призывал их покориться имаму и установить у себя шариат. Они на это, однако, не согласились. Дело и том, что чохцы обратились перед этим за помощью: к эмиру Аглару Казикумухскому, а также к акушинцам и цудахарцам и те незаметно уже подходили к Чоху с разных сторон. Наконец они спустились в названный населенный пункт. Что же касается мусульманских полков, то они встали тогда в нижней части Чоха. Затем на протяжении восьми дней между ними шел бой, причем внутри города действовали два шамилевских наиба — Хаджияв Инкав и хаджи Муса. На десятый день боев отряды противников имама и шариата были, наконец, разбиты и в руки мусульман попала солидная добыча.

Затем воины имама разошлись по всему Чоху, где им удалось заполучить и золото, и серебро, и дорогую мебель, и прекрасные одежды и прочие богатства. Причем все это досталось им в количестве, которое не сосчитать.

На следующий день Чох был сожжен. Что же касается его жителей, то они были переселены тогда в другое место.

В этой битве за Чох, которая произошла в конце зимы тысяча двести шестьдесят первого (1845) года, мучениками за веру пали более ста человек. Столько же борцов за веру получили тогда ранения.

[1847 г.]

По происшествии года и нескольких месяцев русские приблизились к селению Салта. Против них выступил, однако, имам, который поднял еще и наибов. Когда последние подошли к Салта, имам послал часть их внутрь салтинской крепости, а остальных рассадил по вершинам близлежащих горок и холмов. Войска же неверных расположились тогда поблизости от селения и затем приступили к осаде крепости.

Неверные приблизились, наконец, к Салта настолько, что люди, находящиеся внутри» того селения, слышали бряцание их подков. Затем они отрезали борцов за веру от путей, по которым к тем поступала пища и вода. Мало того, из-за препятствий со стороны неверных, даже к речке они могли ходить лишь глубокой ночью. Неверные при этом постоянно сбрасывали в речку трупы и помет, а борцы за веру украдкой по ночам брали эту оскверненную воду и из-за сильной жажды пили ее. И вот в столь стесненных обстоятельствах при всех этих тяготах, павших на плечи мусульман, всевышний Аллах подверг их еще одному испытанию — среди осажденных распространилась холера. Они, однако, стойко и безропотно претерпели и это. Уповая на Аллаха, борцы за веру, засевшие в Салта, лишь еще сильнее затянули тогда пояс своего усердия в деле священной войны.

Враги придумали тут новую хитрость, чтобы взять салтинскую крепость. Под крепостной стеной они проложили подземную галерею, заходящую под самый низ крепости. В галерею эту неверные заложили много пороха, который затем и подожгли. Крепость вздрогнула, она оказалась как бы подброшенной в воздух, вследствие чего фундамент крепости оторвался от нее самой. В Салта, несмотря на дневное время, стало тогда темно, как ночью.

Борцы за веру, засевшие там, вытерпели, однако, и эту беду. Они хладнокровно перенесли все тяготы, связанные со священной войной. С обнаженными саблями в руках они вышли из салтинской крепости лишь тогда, когда полностью убедились в невозможности сохранить свою жизнь, оставаясь там. Готовые к смерти, они двинулись сквозь ряды врагов, которые сами тогда освободили им дорогу.

В Салта пало мучениками много борцов за веру, хотя, правда, многобожников было перебито тогда в несколько раз больше. Много юных воинов ислама умерло, кроме того, и от холеры. В общем, эта битва была для мусульман, можно сказать, тяжелейшей. Ведь в течение целых трех месяцев, и днем и ночью, на них дождем сыпались ядра. Все это время они не имели ни сна, ни покоя.

Началась салтинская битва в последнем месяце весны тысяча двести шестьдесят третьего (1847) года, а закончилась в конце лета.