ТРАГЕДИЯ В БОТЛИХСКОЙ КРЕПОСТИ 16.03.2007 г. (Из истории антисоветского восстания 1920-1921 гг.) В развернувшихся боевых операциях по подавлению антисоветского восстания 1920-1921 гг. новой главной ударной силой явилась 32-я стрелковая дивизия ХI-й армии под начальством Александра Тодорского, переброшенная в Дагестан из Баку 3 ноября 1920 г. «Дивизия состояла из конной бригады с конно-горной батареей, 282 и 285 стрелковых полков. Эти силы были сходу двинуты в горы на борьбу против повстанческой армии Нажмуддина Гоцинского». По данным разведки полевого штаба дивизии повстанцев к этому времени насчитывалось около 10 тысяч штыков и сабель при невыясненном количестве пулеметов и 4 орудиях. В Темир-Хан-Шуринском районе восставшие занимали аул Гимры, в Аракани находилось около 600 штыков и 100 сабель при 2 орудиях и 2 пулеметах, в районе Чалда-Могох-Гоцо располагался отряд в 500 штыков и 200 сабель при 2 пулеметах, в местности Буцра-Шахада – около 100 штыков. В районе Аваро-Кахетинской дороги действовал отряд в 400 штыков и 300 сабель под командой полковника Омара Пиралова, а в районе Тлях-Гонок находились 200 штыков и сабель под предводительством Ибрагима Хаджи Кучрабского. Нажмуддин Гоцинский вместе с Кайтмазом Алихановым занимали аулы Обода и Танус, имея 1000 штыков при 2 пулеметах и 1 орудии. В целях поддержки борьбы с повстанцами в Дагестане со стороны Чечни, 9 ноября из г. Грозного в укрепление Ведено для наступления на аул Ботлих был послан 1-й Стрелковый Образцовый Революционной Дисциплины полк из состава Кавказской трудовой армии. Простояв в Ведено несколько дней и оставив там, около 100, частью больных, частью босых красноармейцев, полк двинулся на Ботлих, куда вступил без боя 16 ноября. Через день две роты и часть пулеметной команды под командой комиссара полка Аузена выступили в аул Муни с задачей отбить у повстанцев два орудия. После короткой перестрелки Муни был занят, но повстанцы с орудиями отступили в сторону аула Орта-коло. В ауле красноармейцы вели себя как победители: были взяты заложники, у многих горцев изъято оружие, на жителей Муни была наложена контрибуция продовольствием и фуражом. Распоясавшиеся воины «Образцового» полка насильно реквизировали съестные продукты и предметы домашней утвари, настроив к себе враждебное отношение сельчан. Разумеется, подобные характеристики красноармейцев советские исследователи в свое время не освещали в силу довлеющей идеологии, но факты из архивных материалов свидетельствуют и другой стороне борцов за большевистскую власть. Так, например, в докладе представителя Дагестанского областного бюро в Кавбюро ЦК в сентябре 1920 года говорится об «общей расхлябанности, отразившейся на отрядах особого назначения, которые сформированы в 3-х городах, но занятия которых идут очень вяло!» Из рапорта председателя военной комиссии в Дагестане – начальнику штаба ХI армии за № 64 от 16 сентября 1920 г. становится известно, что «при инспектировании частей сводной дагестанской бригады был обнаружен большой процент дезертирства среди красноармейцев: в 1-ом дагестанском стрелковом полку 14% (144 человека), во 2-ом – 60% (336 человек). Таких примеров немало и данный эпизод в ауле Муни с «образцовыми» красноармейцами является одним из них. «Вслед за тем отряд в составе 250 штыков при 3 пулеметах выступил в аул Орта-коло, с целью захвата этих же двух орудий. Отряд этот, рассеяв противника, занял аул Орта-коло и тотчас же приступил к обыску оружия. Должного по обстановке охранения отрядом выставлено не было, вследствие чего противник неожиданно оказался в тылу отряда и при поддержке населения аула Муни, отрезал пути к отступлению на Ботлих. Отряд не смог выбиться, и полностью был истреблен. Высланная из Ботлиха поддержка в составе одной роты без успеха возвратилась». Гибель отряда угнетающе подействовала на оставшуюся часть полка в Ботлихе, и повстанцы, воспользовавшись временным замешательством, перешли в наступление и ночью окружили крепость. В дальнейшем, оставшиеся в живых красноармейцы утверждали, что повстанцы представляли собой довольно организованную регулярную часть с пулеметами и орудиями. Понимая свое почти безвыходное положение, осажденные принимали меры к своему спасению. Командному составу полка удалось убедить нескольких местных жителей отправиться в штаб повстанцев, с сообщением о том, что гарнизон прекращает сопротивление и, оставляя казенное имущество, но с оружием покинет пределы Дагестана. Руководивший действиями повстанцев полковник Магомед Джафаров отклонил просьбу, отметив, что оружие необходимо сдать, а красноармейцы под охраной будут выведены за пределы военных действий, и гарантировал их безопасность. С таким ответом делегаты вернулись в крепость. Ночью в крепости был собран совет из командного состава, обсудить создавшееся положение. На следующее утро помощник командира полка Ленорский и еще один офицер отправились к повстанцам, высказали М.Джафарову свое согласие сдать крепость и в сопровождении десяти горцев под командой полковника Джамалуддина Шамилева вернулись в крепость. В присутствии этой делегации состоялось построение полка, которому было предложено сдать оружие, а красноармейцам гарантировалась жизнь и возвращение в Россию. Некоторые высказывались против этого предложения, но под влиянием речи командира полка Фурмана было решено согласиться. К этому времени в крепость вступили полковник М.Джафаров, шейх Серажуддин Хаджи, Дарбиш Мухаммад Хаджи и основные силы повстанцев. «…Красноармейцев собрали в одно помещение, где солдаты противника их даже оберегали от насилий, врывавшихся других солдат, но потом крепость была наводнена силами противника, вновь пришедшие ворвались в здание, где были красноармейцы, опрокинув охрану, начали срывать одежду и белье, стрелять в упор и резать. Некоторой части красноармейцев удалось буквально голыми уйти из этой бойни». Ненависть к осажденным в крепости была настолько сильной, что толпу, спровоцированную призывом некоторых радикально настроенных горцев, уже никто не мог остановить. По свидетельству современника «главная масса бандитов грабила и расстреливала красноармейцев, не слушая своих руководителей» В Ботлихе находилось не менее 600-700 красноармейцев, при 9 пулеметах, с запасом патрон у каждого бойца в среднем от 50 до 60, до 11000 штук полкового запаса и до 50 набитых пулеметных лент. Все трофейное оружие было использовано на вооружение новых отрядов, патроны в которых повстанцы ощущали нужду, были получены ими как раз вовремя. Анализируя события, происходившие в ботлихской крепости, необходимо отметить то «возвышенное» преподнесение фактов советскими исследователями. <!--[if !vml]--><!--[endif]-->Например, Магомед Кичев так описывает «героическую» гибель полка: «…16 ноября 1920 г. 1-й Образцовый Революционной Дисциплины Стрелковый полк без боя занял сел. Ботлих. 18-го же ноября подразделения Революционного полка смелой атакой заняли сел. Муни, а затем, преследуя отступающего врага, освободили сел. Орта-коло. Но бандам, стянувшим в район Муни-Орта-коло значительные силы, удалось окружить Революционный полк. В этой неравной борьбе часть отряда была перебита, а оставшиеся в живых бойцы пробили себе путь к Ботлиху. На поле боя смертью храбрых погиб комиссар полка Аузен». По всей видимости, автор статьи проштудировал не один десяток архивных документов в процессе своей работы над данной темой, но как видно из вышесказанного, преподнес событие в угоду идеологии, довлеющей практически и теоретически над историографией того времени. Из более прозаического отчета политического отдела Кавказской Трудовой армии о гибели этого полка в крепости Ботлих узнаем, что красноармейцы в занятом ими селении Муни, да, наверное, и не только там, занимались грабежами, и своим недостойным поведением восстановили против себя местное население. В подобных исследованиях «смертью храбрых» погибали, как правило, комиссары и красноармейцы. Их противники не принявшие новой власти, характеризуются, в основном как «озверелые бандиты», тем самым подобные историки давали исчерпывающее объяснение историческим фактам в своем исследовании, претендуя на научную монополию. По мнению Григория Руденского – бывшего коменданта хунзахской крепости «ошибка командования полка заключалась в том, что после занятия Ботлиха оно, не приняв надлежащих мер к закреплению своих позиций, послало разведку в целый ряд аулов, в том числе в Муни и Ортакала, и этим самым распылило свои силы». Таким образом, в результате непродуманных четких действий, отсутствия должной дисциплины в полку, незнания специфики жизни горского уклада привело к почти полному истреблению полка, что неблагоприятно отразилось на общем ходе операций красноармейских частей в Дагестане. Гуниб и Хунзах вновь оказались осажденными повстанцами.
здесь на вышеприведенном портале вы сможете почитать огромный набор умных статей про http://ublaze.ru/forum/ftopic1072.html - триколор зарегистрироваться в личном кабинете
Хаджи-Мурад! Почему вы не говорите о том, что Гоцинский обещал оставить на свободе тех, кто добровольно сдаст оружие, а в итоге, в Ботлихе был уничтожен целый полк (около 700 человек), сдавшийся в плен имаму??? И если вы говорите, что своим «вольным» поведением красноармейцы настроили к себе враждебное отношение сельчан, то почему тогда им местные жители помогали спастись??? Те 100 человек, которым удалось дойти до крепости Ведено, рассказывали, что дошли лишь благодаря помощи горцев, что "они укрывали их и кормили, давали им одежду и проводников"? И все это несмотря на приказ имама морить беглецов голодом, избивать или лучше убивать их!! Какая-то не состыковочка! ВЕРНО?? Почему же вы об этом ничего не сказали? Если вы стремитесь излагать историю, то ОЧЕНЬ вас прошу, не искажайте впредь факты и не окрашивайте их в национальные цвета. Желаю удачи!
Глубокоуважаемый, Хаджи- Мурад! Я с большим интересом прочел эту статью. Меня заинтересовало упомянутое Вами одно имя - Джамалудин Шамилев. Нет ли у вас еще каких-нибудь о нем данных? Дело в том, что он является отцом моего двоюродного брата, погибшего во время ВОВ (летчик, лейтенант Красной Армии). Будучи в Махачкале в июле с.г. я хотел было встретиться с Вами (по рекомендации П. Тахнаевой), но не получилось. В октябре намереваюсь снова в Махачкалу и, если Вы не возражаете, мы смогли бы встретиться. С ув., Заур Хашаев
