В декабре 1917 года Узун-Хаджи повел свое воинство на
город Хасав-Юрт, вручив каждому из мюридов « по бутылке
керосина, чтобы сожгли город дотла. Центр города был
превращен в руины и разношерстный отряд слободы был
полностью уничтожен». Тысячи русских беженцев со всей
кумыкской плоскости устремились к железной дороге и в
станицы под защиту казаков. Русский солдат из Кизляра
так описывает Хасав-Юрт, через который он проезжал в
конце декабря 1917 года. «На месте станционных зданий
чернеют обгорелые кучи кирпича и обломки стен. Сожжена и
часть города. И так до самого Гудермеса: что ни
полустанок, то пожарище. И Гудермес – сплошные
развалины… Это все очень напоминает художественные
полотна на античные темы и хроники того времени,
живописующие разгром варварами городов Римской империи».
Так разрушалась российская империя на Северном Кавказе,
устоявшаяся со времен Албека Алдамова 1877 года.
Из докладной записки так называемого Кавказского
краевого комитета партии ЦК РКП (Б) о положении на
Северном Кавказе (это те самые отчеты того самого
органа. Который приписывал успехи эмирства себе и
оправдывал выделяемые финансовые средства). « В Чечне.
Узун-Хаджи, упорно сражавшийся с Советской властью в
1918 году, ныне, начиная с июня 1919 года, также упорно
сражается с добровольцами. Он сгруппировал вокруг себя
значительные силы чеченцев. Эти силы имеют военную
организацию и правильно действующий штаб, которым
заведует военный специалист – грузинский полковник
Кереселидзе….(партархив Ростовского обкома КПСС,
ф.12,д.7, лл.1-26).Авторы записки никак не упоминают
действия и влияние Узун-Хаджи на ситуацию в других
регионах.
Отмечая наступательные действия армии эмирства тех дней,
газета «Вольный горец» 13 сентября 1919 года писала: «К
средним числам сентября Добровольческая армия стянула к
Воздвиженке, стоящей у входа в Аргунское ущелье, и к
Шали значительные силы, очевидно, в связи с
предполагаемыми операциями против Узуна-Хаджи, имеющего
резиденцию в горах, и для осуществления давно
намеченного плана «кавалерийского рейда» против Шатоя,
расположенного в горах у верховьев Аргуна. В
Воздвиженке, в старых полуразрушенных казармах
разместилось до 600 добровольцев, в шалях было
расквартировано до 2500 воинов всех видов оружия.
Когда стало известно в горах об этих скоплениях сил
Добр-армии, давно грозившей «разнести» непокорившихся
горных чеченцев, части Узун-Хаджи спустились с гор и
расположились не далеко от Воздвиженки. Было общим
желанием,предупреждая замыслы добровольческого ком
андования, разгромить стоявший в Возвдвиженке
казачье-добровольческий отряд и, забрав у него все
снаряжение, пулеметы и патроны, по возможности прогнать
его.
11 сентября на заре собравшиеся чеченцы и части
шариатского полка Узун-Хаджи (большевистская печать и
далее будет стараться подавать чеченцев и Узун-Хаджи в
отдельности –автор) двинулись со всех сторон на
Воздвиженку, оставляя открытой только дорогу в Грозный,
проходящую мимо Старых Атагов. Встревоженные
неожиданностью нападения, добровольческие подразделения
оказали сопротивление, засев у кладбища и казарм.
Перестрелка длилась несколько часов. Но к полудню
казачье-добровольческие части под все растущим натиском
горцев, будучи стиснуты со всех сторон, в панике начали
отступать.
Прорвав цепь, добровольцы бросились по дороге к
Грозному. Но отступающие были обстреляны цепями,
засевшими в кукурузе по обеим сторонам дороги. Только
немногим удалось уйти, оставляя своих раненых, много
сражения и крови, снаряжения и патронов. Было захвачено
в плен 112 человек, отправленных в Ведено к Узун-Хаджи.
Когда скрылись из виду убегающие добровольцы, частям
Узун-Хаджи стало известно, что через Аргун несколько
севернее Старых Атагов переправилось 4 сотни казаков,
вышедших из Шали и направляющихся, видимо, на помощь к
гарнизону Воздвиженки. Еще не успевшие остыть от только
что законченного боя, бросились части Узун-Хаджи на этот
отряд. И через несколько минут атаки в конном строю
добровольческие сотни бежали к Грозному и к станице
Петропавловской.
Оставалось самое большое и серьезное – это разбить
многочисленный и сильный гарнизон в Шали.
По приказу Узуна-Хаджи стали стягиваться регулярные
части в селения и хутора, кольцом облегающие Шали. И в
Старых Атагах и в Сержень-Юрте были расположены ударные
группировки для охвата с фронта добровольческих частей.
Пока шли эти приготовления, стали доходить известия, что
в добровольческом гарнизоне Шали началось волнение и
паническое состояние брало власть над людьми.
Рассказывали, что шалинский гарнизон, удрученный
неудачным для добровольцев исходом боев под Воздвиженкой
и Старыми Атагами, поговаривал о том, что лучше бы
вопреки прямому приказу командования сняться и уйти в
Грозный.
Когда об этих настроениях узнали чеченцы, трудно было
держать их на выжидательных позициях. Они стали рваться
в бой.
Был назначен день и час наступления на Шали с трех
сторон: с юга, со стороны Сержень-Юрта и со стороны
Атагов. Главные задачи выпадали на обязанность
центральной и правофланговой группы, которые должны
были, охватив с фланга, зайти в тыл противнику.
Через два дня после последнего боя у Воздвиженки части
Узуна-хаджи в согласии с этим планом напали на Шали.
Несмотря на паническое состояние, шалинский гарнизон
оказал продолжительное сопротивление. Но, наконец,
подвергшись обстрелу со всех сторон и понимая, что он в
кольце, шалинский гарнизон начал отступать к станице
Петропавловской.
При отступлении некоторые офицеры, замешкавшись,
оставались в селении и попрятались по домам некоторых
чеченцев. Но ворвавшийся чеченский отряд обнаружил это и
все скрывшиеся были найдены и направлены к Узуну-Хаджи.
По пятам отступавших двинулись главные шариатские силы,
вступая в перестрелку с теми или другими оставшимися
силами. У Петропавловской станицы добровольцы
остановились и при поддержке артиллерийского и
пулеметного огня бронепоезда сдержали натиск. После
продолжительного безрезультатного боя чеченские силы и
шариатские части сняли фронт и ушли обратно, к своим
базам, в шали, Сержень-Юрт и др. Аулы.
Во время этого боя чеченцами было взято 138 человек,
среди которых полковник Иванов и много апшеронцев из
мобилизованных иногородних и горожан».
Слух о мощном Узун-Хаджийском войске облетел весь край и
всю Россию.
Успех везде сопутствовал армии Узун-Хаджи и далее.
Такого размаха военного театра на таких успехов между
двумя морями, от Астрахани до Баку не было с середины
Х1Х века. При этом хорошо налаженная военная система,
высокая дисциплина, плотность и частота контактов с
врагом, маневренность, и в сочетании с политической
мудростью полководца.
… Из докладной записки так называемого краевого комитета
партии ЦК РКП (б) о положении на Северном Кавказе:
«Краевой комитет посылает к Узун-Хаджи одного из своих
военных специалистов для организации кавалерийского
рейда в глубокий тыл противника на Западной половине
Северного Кавказа.
Состояние «добровольческих» сил на Северном Кавказе
обеспечивает успех этого рейда и, если только Узун-Хаджи
согласится это организовать, «добровольцам» на Северном
Кавказе будет нанесен значительный удар и со стороны
Дагестана. Этот удар не только расстроит тыл противника,
но и вызовет восстание в Ингушетии, Дигори и Кабарды,а в
случае окончательного успеха задуманного рейда позволит
связать Кабарду с зеленой армией Сочинского округа,
насчитывающей в настоящее время до 10 тысяч вооруженных
людей» (Партархив Ростовского обкома КПСС,
ф.12,д.7,11.1-26). И далее: «Все это должно заставить
Деникина снять свои войска, бросить их на Кавказ, что
дало бы возможность нанести ему окончательный удар на
Южном фронте».
Узун-Хаджи согласится на это предложение. Газета
«Правда» от 22 октября 1919 года отмечала:»На Северном
Кавказе деятельность повстанческих «красных» (!) отрядов
приняла большие размеры».
Чтобы легче было управлять предстоящим наступлением,
Узун-Хаджи перебрасывает в Баба-Юрт на территории
Дагестана. На плацдарм между Кизляром и Хасав-Юрт эмир
послал партизанские отряды – полуторатысячное
подразделение чеченца Абдул-Рашида Исаева, кумыкский
отряд Зайнулабида Батырмурзаева, отряд из последних
остатков примкнувших так называемых красных под
руководством Михеева и Борисенко. События начались в
сентябре с наступления на Кизляр.
Севернее события развивались таким образом. С декабря
прошлого года белым здесь противостоял и наносил
значительный урон терско-кубанскому фронту Деникина
Кабардинский шариатский полк. Он был сформирован
полностью из жителей Большой Кабарды. А 11 1919 года в
Нальчике состоялись и проводы уходящего на борьбу с
Деникиным Малокабардинского полка из 600 всадников. Уже
через два дня вслед за ним отправится и Балкарский полк
из 1500 всадников под руководством Энеева и Настуева
Вскоре к большому подразделению Бетала Калмыкова,
Магомеда Энеева, Юсуфа Настуева, Хабала Бесленеева и
других подойдут и полторы сотни осетин. И вскоре Нальчик
будет освобожден. Горцы дойдут до Минеральных вод и
Георгиевска.
Штаб по руководству на северном направлении Узун-Хаджи
перебросил в Ингушетию и осуществлял связи между
ингушским, осетинским и кабардинцами, балкарцами,
осетинами. Пространство до Минеральных вод и Дале было
очищено от противника. Деникинцы в течение марта были
отброшены к двум морям. В результате зимой 19 и 20 годов
красным удалось освободить Орел, Воронеж, Курск,
Харьков, Киев, Царицын, Ростов. 24 октября Ленин
писал:»Положение Деникина трудное: ему приходится
пускать лучшие силы в бой, ибо Украина горит и на
Кавказе восстание. И наступает момент, когда Деникину
приходится бросать все на карту». Нужно сказать, что
судьба России решалась все-таки не на Украине, а на
Кавказе. И эту основную нагрузку защиты России от
белогвардейцев и Антанты взяли на себя горские народы
под руководством Узун-Хаджи.
Прямо или косвенно единственным правителем Северного
Кавказа, начиная с 1917 по 20-й оставался Узун-Хаджи.
Это он держал так или иначе руку на пульсе политической
жизни даже во времена Горского правительства … На
протяжении 80 лет будут написаны сотни тысяч ложных
диссертаций об установлении власти большевиков еще в
17-м году. Но ее не будет еще пять лет.
Январь 1919 года. Из телеграммы Ленину:»Красной Армии на
Северном Кавказе не существует. Взрываем семь
бронепоездов. Уходим в горы (под защиту
Узун-Хаджи-автор). Гикало (Х.Ошаев, «Комбриг Тасуй».
Грозный,1970,стр.19-20).
По свидетельству Орджоникидзе, «февральская революция
почти не коснулась Северного Кавказа. Произошла только
незначительная смена административных лиц. Вместо старых
названий появились кое-какие новые.
Вся Ингушетия присягнула на Коране, что в случае войны
они будут драться против казаков. Такую же присягу
приняли чеченцы, кабардинцы, осетины» (Из доклада в
Совет народных комиссаров «Год гражданской войны на
Северном Кавказе». 10 июля 1919 года.
А еще раньше, 24 –го января Орджоникидзе телеграфировал
Ленину:»Х1 армии нет. Она окончательно разложилась.
Противник занимает города и станицы почти без
сопротивления. Ночью вопрос стоял покинуть всю Терскую
область и уйти на Астрахань. Мы считаем это политическим
дезертирством… Без Северного Кавказа взятие Баку и
укрепление его – абсурд…
Северный Кавказ до границы Бакинской губернии находится
формально под властью Деникина, фактически же в его
руках находится узкая полоса железной дороги, а по ту и
по Сю сторону железной дороги – несколько волостей
горцев. Горцы живут своей жизнью и никакой деникинской
власти не признают» (Г.К.Орджоникидзе. Статьи и речи,
т.1, М., 1956, стр. 66, 89).
Но а самым роковым днем для красных мог стать 7 марта
1919 года под селением Гойты. Из воспоминаний партизана
С.И.Тымчука. «Через неделю по отступлении, два полка
деникинцев повели наступление на Гойты с целью пленения
отступивших. Гойтинцы не выдали. Вооружили всех наших
бойцов и приняли бой. Из многих аулов пришли на помощь.
Здесь нужно отметить характерное явление, то, что
селение Урус-Мартан считалось самым контрреволюционным в
Чечне и ,несмотря на это, они все, как один, ругая
гойтинцев за то, что они приютили большевиков, все же
выступили на помощь. И надо сказать, так расчистили эти
два полка, что, насколько помню, десятка два всадников
дошли до Грозного, а остальные были побиты и порублены.
После этого чеченцы решили всех нас рассеять понемногу
во всех аулах, что и сделали на другой же день. Теперь
мы вынуждены были прекратить всякую организованную связь
и работу. Но и это не успокоило белых.
Появляется над Чечней аэроплан. Мы думаем, что это из
Астрахани.
В это время аэроплан вьется над Гехами, сбрасывает
прокламации. Читаем,- оказывается, воззвание Деникина к
чеченскому народу о мире – дружбе с казачеством и выдаче
нас.
Когда чеченцы узнали, что аэроплан деникинский, подняли
стрельбу по нему из винтовок во всех аулах.
Раздосадованные нерадушной встречей, летчики сбросили
несколько бомб и улетели.
На третий день после прилета аэроплана, утром, на
восходе солнца, послышались вдали выстрелы батареи. Это
деникинцы повели наступление на чеченские аулы»
(Партархив Чечено-Ингушского обкома
КПСС,ф.1941,оп,1,Д.3,лл.14-15.Подлинник).
Как выясняется, принятие и спасение русских было ошибкой
и тупостью отнюдь не Узун-Хаджи, а чеченцев. И все же
возникает вопрос, почему в дальнейшем Узун-Хаджи
согласился с этим и даже приблизил их к себе. Здесь
скорее две версии - он их недооценил или решил
использовать против белых, угрозу от которых он считал
еще более опасной для Кавказа. Деникинский лозунг о
неделимой России и совсем чуждые для мусульманина
ценности растленного Запада. Это был бы наиболее грозный
и разрушительный союз. Все последующие события говорят в
пользу последней.
Но прежде нужно сказать несколько слов о политической
ориентации эмирства.
Известны многократные попытки причислить Узун-Хаджи то к
красным, то к туркам. На самом деле все эти утверждения
беспочвенны. Всех, кто оказывался рядом с ним, он умело
сталкивал в интересах собственного государства. Он
никогда не был игрушкой в чужих руках. Убедительное тому
доказательство - свидетельство самих пострадавших.
Или же другой случай во время Воздвиженского боя.
Вспоминает бывший адъютант Гикало Попов. «Прибыл с
тысячным войском Дышнинский. Услышав со стороны
Воздвиженской артиллерийскую стрельбу, несколько
чеченцев во главе с Мазлаком Ушаевым обратились к
Дышнинскому с требованием помочь гикаловцам. Получив
категорический отказ, Ушаев и его товарищи поняли, что
Дышнинский хочет руками белогвардейцев разделаться с
ненавистным ему краснопартизанским отрядом. И его
руководителем…
Дышнинский рассчитывал, что белые, во много раз
превосходящие отряд численностью и вооружением,
уничтожат краснопартизанский отряд, избавят его,
наконец, от ненавистных большевиков, от их губительного
влияния на горцев» (Из книги А.Н.Попова «Революционная
Чечня в огне сражений», стр.100).
29 января 1920 года. 2 часа ночи. Из телефонных
переговоров командира Особого корпуса Бутягина с
Кировым. «В Ведено прибыли три недели тому назад
турецкие эмиссары с группой офицеров-младотурок,
сообщая, что идет через Тифлисскую губернию 14-й корпус
под командой Мустафа –паши. Младотурки недовольны
политикой Дышнинского, и на этой почве происходят трения
в его кабинете».
Здесь необходимо отметить, что именно Дышнинскому
приписывали некоторые горе-историки России и Запада
стремление втянуть Узун-Хаджи под лоно турецкого Вахида.
На самом деле речь могла идти только о принятии
временной помощи.
Еще 12 октября 1918 года в телеграмме Ленину
Орджоникидзе писал: «Чеченцы твердо решили не пропускать
ни Бичерахова, ни турок, всю свою живую силу отдав
Советской власти» (Статьи и речи, т.1, М.,
Госполитиздат, 1956, стр. 45). Правда чеченцы под
руководством Узун-Хаджи уже через несколько недель
настолько сильно отдали всю свою живую силу, что в
прикаспииской низменности не осталось никого из
советчиков.
Дипломатия Узун-Хаджи, умелое маневрирование в сложной
ситуации (заключенный союз с грузинами, турками,
азербайджанцами) –это тоже одна из неизученных
исторической наукой страниц эмирства.
И теперь самое время вернуться к гойтинскому бою, когда
чеченцы спасли русских.
Наголову разбитых деникинцами красных и их последних
остатков во главе с Шериповым и Гикало, подобранных
где-то в окрестностях Урус-Мартана, Узун-Хаджи переводит
в Шатой. Сразу же выделяет им большую партию оружия,
привезенного из Грузии. А уже 4 октября 1919 года он
выставляет их перед деникинцами в сражении за Чечен-Аул
и в самый кульминационный момент преднамеренно уводит
своих мюридов, предварительно связавшись с ним по
телефону. Красные и белые русские остались лицом к лицу
одни. Только излишняя прыткость продавшихся красным
нескольких чеченцев во главе с Мазлаком Ушаевым не
позволила перебить этим людям друга-друга. Но отошедший
по приказу Узун-Хаджи Дышникнский. Несмотря на слезы
красных. Растянул свою молитву на два часа. Пока шел бой
между дьяволами.
| 
